2.2 Словарь как источник для диахронической лексикографии

История словарей насчитывает несколько тысяч лет – первым известным нам словарем считаются шумеро-аккадские таблички (ср. [Дубчинский, 1994]). Однако то обилие типов, объемов конкретных изданий словарей, которое представлено в современной лексикографии, прослеживается лишь на небольшую глубину во времени, и около 17 века сужается до единичных трудов.

В качестве основных функций словаря, которые могут сочетаться в одном издании или характеризовать только словари отдельных типов, в настоящее время выделяются следующие:

• Регистрация в словесной форме объективных данных о внешнем мире в свойственной данному языку и эпохе форме его восприятия (энциклопедические и толковые словари)
• Упорядочение в понятийно-словесной форме содержания данного языка (идеологические словари, тезаурусы)
• Нормализация словоупотребления с целью облегчения языковой коммуникации (нормативные и терминологические словари)
• Систематизация лексического материала для обучения языку (учебные словари)
• Перевод с одного языка на другой (дву- и многоязычные переводные словари)
• Вспомогательные операции.

В наиболее явном виде информация о семантической структуре языка на определенный момент времени, которая составляет главный объект интереса исторической лексикографии, содержится в словарях толковых и энциклопедических, то есть в тех, где основной структурной единицей является словарная дефиниция.

Словарная дефиниция – не только инструмент, но и объект анализа, к которому обращались и обращаются многие исследователи. Ценность словарной дефиниции как объекта анализа зависит от того, какие данные включаются в ее состав. Различия в понимании лексико-семантической системы, по Ю.Н.Караулову [Караулов, 1976], можно обосновать разными ответами на два вопроса: признается ли отдельность, самостоятельность и тождество слова, и какая роль отводится контексту.

Если лингвист исходит из признания самостоятельности за отдельным словом как основной единицей языка, то эта посылка позволяет исследовать системные отношения в лексике; изучение полисемии позволяет воссоздать систему значений, систему лексико-семантических вариантов внутри одного слова, а анализ взаимоотношений слов друг с другом воссоздает внешние связи слова, определяющие динамику системы – синонимические, антонимические, омонимические, паронимические, гипонимические, аллонимические и другие.

Разделение энциклопедической и толковой функции в словаре редко проводится последовательно. При использовании словаря в качестве источника данных о состоянии языка на определенный момент разделение предлагаемой словарем информации на лингвистическую, относящуюся к системе языка, и нелингвистическую весьма существенно.

Как указывает Ю.Д.Апресян [Апресян, 1976, с. 57], складывающаяся веками наивная картина мира, в которую входит наивная геометрия, наивная физика, наивная психология и т.д., отражает материальный и духовный опыт народа – носителя данного языка и поэтому может быть специфичной для него в двух отношениях. Во-первых, наивная картина некоторого участка мира может разительным образом отличаться от чисто логической, научной картины того же участка мира. Во-вторых, наивные картины мира, извлекаемые путем анализа из значений слов разных языков, могут в деталях отличаться друг от друга, в то время как научная картина мира не зависит от языка, на котором она описывается.

Хотя представление о научной и наивной картине мира (наивном реализме) появляется в лингвистике около середины 20 века, а разделение словарей (по крайней мере, на практике) на энциклопедические и толковые восходит как минимум к концу 18 века, можно отметить, что толковые словари в большей степени описываю наивную картину мира, чем энциклопедические (ориентированные исключительно на научную картину мира). Таким образом, в определениях толковых словарях содержится больше семантической информации, чем в словарях энциклопедических.

Тезаурусы и аналогичные идеографические словари раскрывают системность семантической структуры языка. Тогда как на уровне всего литературного языка системные явления слишком многочисленны и до сих пор не полностью изучены, тезаурусы специальных областей лексики могут давать достаточно полную картину отношений в отдельных подъязыках. Не в последнюю очередь это связано с тем, что язык отдельных отраслей науки или техники носит характер терминологической системы, т.е. стремится к изоморфности с системой понятий данной отрасли, моделируемых ее основополагающей теорией.

Из ориентации на терминологические системы большинства существующих тезаурусов вытекает первое ограничение их применимости для исторической лексикографии. Нормативная функция терминологических изданий большинством терминографов изданий считается приоритетной (если не единственной), тогда как на практике язык специалистов соответствующей области соответствует выдвигаемым требованиям нормы. Терминологические тезаурусы могут корректировать реальные семантические отношения определенном подъязыке в сторону соответствия некоторой теоретической системе.

Помимо этого, историческая глубина, охватываемая тезаурусами, не слишком велика: первый в мире тезаурус появился в 1911 году, а первые русскоязычные тезаурусы были разработаны в конце 50-х – начале 60-х годов 20 века. Таким образом, на данный момент русскоязычные тезаурусы могут быть использованы для диахронического анализа глубиной не более 40, а часто 30 лет.

Двуязычные и многоязычные переводные словари известны с давних времен, поскольку профессия переводчика является одной из древнейших. В переводческой практике важна удобная организация словарной информации, и здесь на первый план выступают два аспекта: а) недвусмысленное и эксплицитное объяснение смысловой структуры слова, которое позволило бы интер- или экстраполировать конкретное лексическое значение, отсутствующее в словаре; б) учет текстовых словосочетаний, который позволяет выявить скрытые смысловые оттенки и облегчает выбор лексических эквивалентов.

При использовании переводных словарей для изучения эволюции одного языка переводные эквиваленты другого языка используются в качестве экспликаторов элементов семантики исследуемого слова. Очевидно, что важной исходной посылкой для проведения такого сравнения является предположение, что семантика элементов языка-эталона неизменна или меняется незначительно за рассматриваемый отрезок времени. Конечно, подобное предположение выполняется далеко не для всех пар языков в любой исторический отрезок, однако для изучения эволюции русского языка такой метод может быть вполне оправдан.

В докторской диссертации М.В. Марчук [Марчук, 1996] обосновывается целесообразность использования русско-французских переводных словарей для исследования сдвигов в русской экономической терминологии в 20 веке и излагаются принципы получения данных для таких исследований. В этой части работы автор использует два французско-русских словаря, 1908 и 1957 годов издания, для обнаружения изменений в структуре значений русских экономических терминов. При этом постулируется тот принцип, что переводные эквиваленты словарной статьи расположены по частотному принципу. Некоторые отклонения возможны, однако в целом чем чаще данный перевод, тем ближе к началу словарной статьи его место в дефиниции. Далее, этот постулат распространяется не только на современные словари, но и на словари, издававшиеся в прошлом. Из этого следует, что место перевода в словарной статье значимо; если переводы одинаковы в двух сравниваемых словарях, но порядок их следования отличается, это значит, что за рассматриваемый период произошли некоторые изменения в частотности этих переводов, которые должны быть учтены.

В общем случае в качестве одного значения рассматривается один перевод, однако для устранения влияния синонимов на результаты подсчетов переводы, признаваемые абсолютными синонимами, приводятся к общему эквиваленту. Контекстные характеристики слов не учитываются, но рассматривается характеристики сочетаемостные. В результате обработки словарных дефиниций выделяются следующие соотношения:

1. Набор значений 1-го и 2-го словарей совпадает полностью. При этом можно сделать вывод, что изменений в составе значений данного слова не произошло.

2. Наборы значений совпадают, но изменился порядок их следования. Такое изменение отмечается как значимое.

3. Появились новые значения в словаре 2 в отличие от словаря 1.

4. В словаре 2 нет значений, отмеченных в словаре 1 – они утрачены.

5. Появились новые контекстные признаки новых значений или старых значений.

На основании этих фактов М.В. Марчук разрабатывает диахронический вектор слова, который может дать убедительные характеристики изменений значения слов при сравнении словарей разного времени публикации. Диахронический вектор слова представляет собой одномерный массив числовых переменных, соответствующих указанным соотношениям. Помимо них в диахронический вектор включаются общее число переводов в словаре 2 и частота слова по частотному словарю.

Описанный в работе М.В. Марчук метод обладает существенным достоинством высокой степени формализации. Так, между различными компонентами диахронического вектора, а также между ними и некоторыми другими (морфологическими, семантическими) параметрами слова проводится корреляционный анализ. Введение балльной оценки компонентов, соответствующих определенным этапам развития слова позволяет дать интегральную оценку его семиотических изменений ([Алексеева, Мишланова, 2002]).

Ни один из распространенных в настоящее время видов лексикографических словарей не предоставляет полного и всестороннего описания семантики слова, хотя тенденция к созданию лексикографических произведений такого рода прослеживается как в зарубежной, так и в отечественной лексикографии довольно четко. Словари, доступные для проведения диахронического анализа, в своих толкованиях значений слов только в большинстве случаев дают читателю только тот минимум семантических сведений, который необходим для идентификации знакомого ему понятия в семантическом континууме.

Создатели современных словарей стремятся к созданию непротиворечивой и максимально полной системы семантических противопоставлений. Помимо противопоставлений, разрешенных в рамках словаря, во многих случаях также возникают противопоставления с элементами, не вошедшими в словарь. Связь с внеязыковыми семиотическими системами осуществляется и за счет введения энциклопедической информации. На выбор точек и способов связывания семантики отдельных слов (ЛСВ) друг с другом, т.е. критериев противопоставления семантики слов в словарных описаниях, влияют:

• размер и состав словника самого словаря
• объем лингвистических и энциклопедических знаний предполагаемого читателя, неявно привлекаемых в словарных описаниях
• набор возможных семантических отношений, предлагаемый соответствующей стадией развития лингвистических знаний и используемых лексикографом.

Различия между любыми двумя словарями по первому и второму критериям в основном обуславливаются различиями задач и целевой аудитории словаря, а также постоянной эволюцией лексикографической традиции. Различия по третьему критерию связаны как с несовпадением времени создания словарей, так и с принадлежностью авторов словарей к разным лингвистическим или лексикографическим школам.

Эти особенности существенно ограничивают возможность автоматического анализа истории развития лексики по материалам словарей, а также диктуют выбор пар словарей, максимально близких по своим лексикографическим параметрам, что в исторической перспективе означает требование принадлежности сопоставляемых словарей к одной лексикографической традиции.

Вопрос о методике анализа дефиниции толкового словаря нельзя считать решенным. Сопоставление данных различных словарей о семантике одного слова нельзя свести к простому компонентному анализу двух словарных определений. По нашим данным, пока что не существует исчерпывающего описания моделей и структуры словарного определения (ср. [Уфимцева, 1984, с. 140]).

Результаты активно ведущейся разными группами исследователей работы по автоматическому извлечению семантических данных из одноязычных словарей свидетельствуют о проблематичности извлечения подробной информации такого рода на современном этапе развития машинных лингвистических технологий.

Вероятно, наиболее масштабным экспериментом по автоматическому извлечению семантических данных из словаря, предназначенного для читателя-человека, в истории отечественной лингвистики стала работа Ю.Н. Караулова по составлению «Русского семантического словаря» [Русский семантический словарь, 1982]. В ходе этого эксперимента, заключавшегося в поиске слов, семантически связанных с заглавным, на основе совпадения дескрипторов каждой пары слов в академическом словаре русского языка. В окончательном списке пар-кандидатов на вхождение в словарь, полученном после длительных поисков и оптимизации параметров эксперимента, уровень шума был весьма высок, так что материал, полученный автоматически, нуждался в значительном постредактировании [Анализ метаязыка словаря…, 1982, с. 66].

Данные и методы, накопленные к настоящему времени вычислительной лингвистикой не позволяют производить тонкий и надежный семантический анализ, особенно таких коротких и сложных текстов, как словарные дефиниции (ср. [Зубов, 1990], [Марчук, 2000]).

Эффективная методика сравнения семантической структуры отдельных ЛСВ должна опираться на экспертный анализ словарных определений, направленный на выявление совпадающих, достоверно несовпадающих и несопоставимых компонентов значения.

Предлагаемый подход – анализ определений слова в генетически связанных толковых словарях разных лет – вносит свою специфику в методику извлечения диахронических данных о семантике слова из пары словарей. Так, в структуре статьи толкового словаря нет прямого соответствия переводному эквивалента словаря двуязычного. Число переводов, приводимых в переводных словарях и подсчитываемых по описанному принципу, значительно превосходит число значений слова, указанных в современных толковых словарях. Установить тождественность определений одного значения слова в разных словарях представляется более проблематичным, чем в случае переводных эквивалентов в силу их большей структурной сложности. Это значит, что если попытаться построить диахронический вектор слова, используя в качестве элементарной единицы сравнения значение слова по данным толкового словаря, то его надежность будет ниже аналогичных данных переводных словарей.

Для повышения разрешающей способности диахронического вектора на основе толковых словарей представляется целесообразным использовать более мелкие составляющие словарной статьи – слова и, возможно, синтаксические связи между ними, а также пометы. Такой подход позволяет извлечь из статей толковых словарей семантическую информацию, которая не находит отражения в словарях переводных. Его обратной стороной является повышение трудоемкости обработки и, в некоторых ситуациях, снижение уровня формализации.

С точки зрения семантического анализа, словарные статьи могут нести в себе информацию о всех трех уровнях семантики слова: сигнификативном, денотативном и коннотативном. Являясь продуктом деятельности человеческого сознания по членению и обобщению объектов окружающей действительности, сигнификат обычно понимается как принадлежность определенного ЛСВ к некоторому синонимическому, антонимическому, гиперо-гипонимоческому и тематическому ряду. Традиционным приемом определения значения слова в словаре является именно выражение одного понятия через другие – с указанием рода или ближайших родственных понятий и видового отличия ([Табанакова, 1981, с. 8], [Кутина, 1976, с.23]). Поэтому в большинстве случаев основой словарной статьи современных толковых словарей является именно формулировка, содержащая сигнификат ЛСВ. В работе И.В. Рябовой [Рябова, 1996, с. 18] при выполнении анализа содержания словарных дефиниций (англоязычного словаря) в качестве реализации понятийной соотнесенности слова используются слова-понятия в субъектно-предикатной структуре определения.

Выделение из словарного определения денотата ЛСВ может быть связано с трудностями, описанными выше: у слов с абстрактной семантикой отсутствует значимое различие между денотатом и сигнификатом, поэтому для существенной группы слов выделение денотата из словарной статьи будет неуместно. В упомянутой работе И.В. Рябовой поверхностной реализацией предметного содержания словарного определения считаются слова-обозначения реальных объектов, явлений, признаков, действий, лиц и т.д. Действительно, наличие таких слов в словарном определении позволяет установить референта ЛСВ. Однако референт совпадает с денотатом только при актуализации значения слова в речи. Словарная статья, хотя и является текстом особого рода, не представляет собой акта коммуникации, в котором за счет интенции говорящего происходил бы акт референции, и потому референт не является обычным компонентом словарной статьи. Часто денотатом ЛСВ является класс объектов, не описываемый обозначением единичных реальных объектов, и потому объем их референта не совпадает с объемом денотата. Следует заметить, что для ЛСВ с «единичным» денотатом, который включает в себя только один объект, рассматриваемое правило выделения денотативного компонента значения даст правильный результат.

Для того, чтобы отделить сигнификативное значение слова от денотативного, необходимо отделить набор реально существующих объектов, признаки которых отвечают всем компонентам сигнификативного значения, от набора потенциальных объектов, также описываемых сигнификативным значением, но не существующих в рамках той картины мира, членом которой является рассматриваемое понятие. Таким образом, кроме редких случаев, извлечение денотативного значения слова из словарного определения без привлечения концептуальной картины мира исследователя не представляется возможным.

Определение коннотативного значения слова представляет определенную проблему даже в синхронной лексикографии [Васильев, 1992]. Этот компонент значения отражается словарями наименее систематически, и разными способами [Берков, 1982]. Наиболее явным средством отражения окрашенности слова являются стилистические пометы. Как указывается в работе И.В. Рябовой, коннотативное, эмоционально-оценочное содержание ЛСВ, проявляется в словарной дефиниции в ее тех частях, которые называют различные качественные характеристики: наречиях, прилагательных, существительных оценочной семантики, словах-усилителях типа «очень», «самый» и т.д. Следует отметить, что при понимании коннотации как такого элемента прагматики слова, который отражает связанные со словом культурные представления и традиции, господствующую в данном обществе практику использования соответствующей вещи и другие внеязыковые факторы [Апресян, 1974], то задача выделения коннотативного значения слова из словарной статьи также становится задачей, с трудом поддающейся формализации.

Определение коннотации Ю.Д. Апресяна позволяет принять следующее правило отделения коннотации от энциклопедической информации, довольно часто приводимой в словарных определениях: коннотация специфична для данного языка, энциклопедическая информация универсальна. В качестве простого (хотя и не универсального) эмпирического правила определения такого различия мог бы использоваться тест с подбором иноязычного переводного эквивалента слова: эквивалент, близкий по основному смыслу слова должен предполагать ту же энциклопедическую информацию, но скорее всего не передает информации коннотативной. Впрочем, следует иметь в виду тот факт, что национально-специфичными могут быть и скрытые компоненты денотативного значения (см. [Медникова, Хидекель, 1982, с. 135]). В случае диахронического исследования к этому правилу может быть добавлено еще одно: при относительной сохранности сигнификативного значения энциклопедическая информация, связанная со словом в более ранний период, допускается его толкованием и в более поздний; если какая-то дополнительная (не сигнификативная или денотативная) информация словарного определения стала неприменимой к более позднему толкованию, мы имеем дело с коннотацией.

В некоторых статьях толкового словаря имеют место ремарки, содержащие как лингвистическую, так и энциклопедическую информацию – «в просторечии», «до революции» ([Котелова, 1976, с. 32]). Ремарки энциклопедического характера в основном несут дополнительную информацию о денотативном компоненте значения, однако с их помощью может вводиться и коннотативная окраска слова.

Следует отметить, что способ определения через ближайший род и видовое отличие (родо-видовые дефиниции) не исчерпывают возможных способов построения словарной статьи. Несмотря на отсутствие в инструкциях по составлению словарей законченной классификации возможных способов определения, по литературным данным выделяются следующие типы определений ([Толикина, 1976, с. 48]):

а) лингвистические определения

• деривационные
• синонимические
• антонимические
• релятивно-синтагматические
• идентифицирующие определения

б) логические определения

• родо-видовые дефиниции
• партитивные определения
• классифицирующие определения
• через объем

в) описательные определения

По данным И.Н. Волковой ([Волкова, 1984, с. 169]), подавляющее большинство (71%) определений терминов в нормативной литературе строится по родо-видовому принципу, хотя находится место и таким определениям, как партитивные, а также квазиродовидовые и операциональные. Степень распространения этой тенденции на определения терминологической лексики в общем словаре подлежит уточнению.

В обсуждаемой работе И.В. Рябовой автор рассматривает возможные изменения семантических компонентов слова при его заимствовании из английского языка в русский. Экстраполируя описания семантических несоответствий для ситуации двух синхронных срезов одного языка, можно выделить следующие возможные типы несоответствий:

Актуализация – выделение признака, являющегося фоновым в исходном периоде и актуальным, пиковым в конечном периоде.

Акцентуация – выявление, подчеркивание признака, присутствующего в семантической структуре исходного периода.

Аннуляция – отсутствие признака, формирующего значение слова в исходном периоде.

Глобализация – расширение признака, входящего в смысловое содержание слова в исходном периоде.

Модификация – изменение содержания признака, не ведущее к смене области референции.

Новация – появление признака, отсутствующего в смысловой структуре исходного периода, значительно меняющее область его референции.

Пейорация – появление или усиление отрицательной оценки.

Элевация – усиление положительной оценки.

Применительно к анализу лексических значений по данным толковых словарей следует обратить внимание на следующий факт. Используемое в приведенном списке понятие признака предполагает неиерархичную структуру лексического значения, что вполне уместно в психолингвистическом эксперименте. Однако строение традиционных словарных дефиниций позволяет рассматривать слово как совокупность лексико-семантических вариантов, примерно соответствующих отдельным словарным толкованиям. Для каждого отдельного ЛСВ язык толкований в идеале представляет собой язык семантических графов, или язык деревьев зависимостей, что точнее соответствует сложной структуре семантического значения. Такие операции как удаление или добавление элемента в граф или дерево вызывают целую цепочку сложных и неоднозначных изменений, в связи этим с сравнение набора семантических признаков на уровне ниже ЛСВ представляется затруднительным. По-видимому, более целесообразным было бы описание изменений в структуре отдельных ЛСВ с точки зрения функциональных изменений.

Так, определение сигнификата слова через указание рода и видового отличия позволяет констатировать следующие сингнификативные изменения:

Расширение сигнификата – в случае, когда определение конечного периода сместилось вверх по гипо-гиперонимическому ряду, либо если оно позволяет включить некоторые объекты в дополнение к исходному периоду. В любом случае понятие конечного периода полностью включает в себя понятие исходного периода.

Сужение сигнфиката – аналогично, но при полном включении понятия конечного периода в понятие исходного периода.

Модификация сигнификата – любые другие изменения.

По аналогии с указанными операциями для сигнификата рассмотрение соотношения классов реальных объектов, подпадающих под определенное понятие, позволяет выделить расширение, сужение и модификацию денотата. Следует отметить, что расширение класса подпадающих под определение объектов за счет объектов, появившихся после формулировки первого определения, некорректно считать расширением денотата.

Наконец, приведенное более широкое толкование коннотата позволяет добавить в ряд пейорации и элевации иную модификацию коннотата.